Особенности и взаимосвязи компонентов метаболического синдрома у мужчин с андрогенным дефицитом. Часть 2. Нарушения углеводного и пуринового обмена. Данные ретроспективного исследования

Введение. На сегодняшний день очень мало эпидемиологических данных относительно взаимосвязи нарушений пуринового и углеводного обмена с дефицитом тестостерона у мужчин с избыточной массой тела за счет жировой ткани и метаболическим синдромом (МС).

Цель исследования: изучение взаимосвязей между нарушениями углеводного и пуринового обмена и уровнем тестостерона у мужчин с избытком жировой ткани и МС.

Материалы и методы. В исследование были включены 64 пациента мужского пола с избыточной массой тела. Пациентов разделили на 3 группы в зависимости от индекса массы тела (ИМТ): группа 1 с избыточной массой тела (n = 24), группа 2 с ожирением I степени (n = 21), группа 3 с ожирением II и III степени (n = 19). Анализировали показатели углеводного и пуринового обмена во взаимосвязи с андрогенным статусом и параметрами состава тела, а также определяли уровень различий между группами.

Результаты. Выявлена взаимосвязь между параметрами углеводного и пуринового обмена и уровнем общего тестостерона, сформированная на фоне избыточно развитой жировой ткани. По всей выборке была определена слабая отрицательная корреляция между значениями тестостерона и глюкозы, инсулина, индексом инсулинорезистентности НОМА-IR (англ. Homeostasis Model Assessment of Insulin Resistance), т. е. чем выше содержание глюкозы и, соответственно инсулина, тем выше индекс НОМА-IR и тем ниже уровень тестостерона. Установлено, что с ростом ИМТ росло количество пациентов с концентрацией глюкозы крови натощак свыше 5,6 ммоль/л и инсулинорезистентностью, отмечен рост уровня инсулина в зависимости от ИМТ. В группе с ожирением I степени заметная и тоже отрицательная корреляция выявлена между значениями общего тестостерона и мочевой кислоты.

Заключение. Полученные взаимосвязи подтверждают, что чем значительнее нарушения углеводного и пуринового обмена, тем существеннее андрогенный дефицит. Таким образом, очевидно, что наиболее эффективным решением в выборе стратегии лечения андрогенного дефицита и нарушений углеводного и пуринового обмена у мужчин с избыточной массой тела является нормализация состава тела и избавление от избытка жировой ткани.

1. Guh D.P., Zhang W., Bansback N. et al. The incidence of co-morbidities related to obesity and overweight: a systematic review and meta-analysis. BMC Public Health. 2009;9:88. https://doi.org/10.1186/1471-2458-9-88.

2. Gong M., Wen S., Nguyen T. et al. Converging relationships of obesity and hyperuricemia with special reference to metabolic disorders and plausible therapeutic implications. Diabetes Metab Syndr Obes. 2020;13:943–62. https://doi.org/10.2147/DMSO.S232377.

3. Saklayen M.G. The global epidemic of the metabolic syndrome. Curr Hypertens Rep. 2018;20(2):12. https://doi.org/10.1007/s11906-018-0812-z.

4. Wong Y., Cook P., Roderick P., Somani B.K. Metabolic syndrome and kidney stone disease: a systematic review of literature. J Endourol. 2016;30(3):246–53. https://doi.org/10.1089/end.2015.0567.

5. Шварц В.Я. Воспаление жировой ткани. Часть 1. Морфологические и функциональные проявления. Проблемы эндокринологии. 2009;55(4):44–9. https://doi.org/10.14341/probl200955444-49.

6. Шварц В.Я. Воспаление жировой ткани. Часть 2. Патогенетическая роль при сахарном диабете 2-го типа. Проблемы эндокринологии. 2009;55(5):43–8. https://doi.org/10.14341/probl200955543-48.

7. Шварц В.Я. Воспаление жировой ткани. Часть 3. Патогенетическая роль в развитии атеросклероза. Проблемы эндокринологии. 2009;55(6):40–5. https://doi.org/10.14341/probl200955640-45.

8. Гамидов С.И., Шатылко Т.В., Гасанов Н.Г. Мужское здоровье и ожирение – диагностика и терапевтические подходы. Ожирение и метаболизм. 2019;16(3):29–36. https://doi.org/https://doi.org/10.14341/omet10314.

9. Carruthers M., Trinick T.R., Jankowska E., Traish A.M. Are the adverse effects of glitazones linked to induced testosterone deficiency? Cardiovasc Diabetol. 2008;7:30. https://doi.org/10.1186/1475-2840-7-30.

10. Павлова З.Ш., Голодников И.И. Ожирение = воспаление. Патогенез. Чем это грозит мужчинам? Медицинский вестник Юга России. 2020;11(4):6–23. https://doi.org/10.21886/2219-8075-2020-11-4-6-23.

11. Ткачук В.А., Воротников А.А. Молекулярные механизмы развития резистентности к инсулину. Сахарный диабет. 2014;(2):29–40. https://doi.org/10.14341/DM2014229-40.

12. Мишина Е.Е., Майоров А.Ю., Богомолов П.О. и др. Неалкогольная жировая болезнь печени: причина или следствие инсулинорезистентности? Сахарный диабет. 2017;20(5):335–43. https://doi.org/10.14341/DM9372.

13. Павлова З.Ш., Голодников И.И., Камалов А.А., Низов А.Н. Роль фруктозы в генезе нефролитиаза. Урология. 2019;(1):114–8. https://doi.org/10.18565/urology.2019.1.114-118.

14. Huang X., Jiang X., Wang L. et al. Visceral adipose accumulation increased the risk of hyperuricemia among middle-aged and elderly adults: a population-based study. J Transl Med. 2019;17(1):341. https://doi.org/10.1186/s12967-019-2074-1.

15. Liu F., Du G.L., Song N. et al. Hyperuricemia and its association with adiposity and dyslipidemia in Northwest China: results from cardiovascular risk survey in Xinjiang (CRS 2008-2012). Lipids Health Dis. 2020;19(1):58. https://doi.org/10.1186/s12944-020-01211-z.

16. Ni Q., Lu X., Chen C. et al. Risk factors for the development of hyperuricemia: a STROBEcompliant cross-sectional and longitudinal study. Medicine (Baltimore). 2019;98(42):e17597. https://doi.org/10.1097/MD.0000000000017597.

17. Kuwabara M., Kuwabara R., Hisatome I. et al. "Metabolically healthy" obesity and hyperuricemia increase risk for hypertension and diabetes: 5-year Japanese cohort study. Obesity (Silver Spring). 2017;25(11):1997–2008. https://doi.org/10.1002/oby.22000.

18. Qin T., Zhou X., Wang J. et al. Hyperuricemia and the prognosis of hypertensive patients: a systematic review and meta-analysis. J Clin Hypertens (Greenwich). 2016;18(12):1268–78. https://doi.org/10.1111/jch.12855.

19. Xu J., Liu C., Fu L. et al. The association of serum uric acid with metabolic syndrome and its components – from a single-clinical centre in China. Int J Clin Pract. 2021;75(4):e13845. https://doi.org/10.1111/ijcp.13845.

20. Kuwabara M., Niwa K., Hisatome I. et al. Asymptomatic hyperuricemia without comorbidities predicts cardiometabolic diseases: five-year Japanese cohort study. Hypertension. 2017;69(6):1036–44. https://doi.org/10.1161/HYPERTENSIONAHA.116.08998.

21. Masuo K., Kawaguchi H., Mikami H. et al. Serum uric acid and plasma norepinephrine concentrations predict subsequent weight gain and blood pressure elevation. Hypertension. 2003;42(4):474–80. https://doi.org/10.1161/01.HYP.0000091371.53502.D3.

22. Yoo T.W., Sung K.C., Shin H.S. et al. Relationship between serum uric acid concentration and insulin resistance and metabolic syndrome. Circ J. 2005;69(8):928–33. https://doi.org/10.1253/circj.69.928.

23. Павлова З.Ш., Гревина В.Ю. Особенности и взаимосвязи компонентов метаболического синдрома у мужчин с андрогенным дефицитом. Часть 1. Взаимосвязаны ли параметры состава тела, уровень половых гормонов и АД между собой? Акушерство, Гинекология и Репродукция. 2021;15(5):534–47. https://doi.org/10.17749/2313-7347/ob.gyn.rep.2021.256.

24. Mongioì L.M., Cimino L., Condorelli R.A. et al. Effectiveness of a very low calorie ketogenic diet on testicular function in overweight/obese men. Nutrients. 2020;12(10):2967. https://doi.org/10.3390/nu12102967.